Южный ветер еще подует, и весну еще наколдует, и память перелистает, и встретиться нас заставит, и еще меня на рассвете губы твои разбудят. Понимаешь, все еще будет!

Счастье — что онo? Та же птица: упустишь — и не поймаешь. А в клетке ему томиться тоже ведь не годиться, трудно с ним, понимаешь? Я его не запру безжалостно, крыльев не искалечу. Улетаешь? Лети, пожалуйста… Знаешь, как отпразднуем Встречу!

Густая тьма течет садами. Уже пора, пожалуй, спать. Но всё задумчивей с годами Жизнь вспоминается опять. Холодным вечером осенним Приходит изредка в тиши Черёд телесным наслажденьям, Небезразличным для души.

Мыши съели Ваши письма и записки. Как забвенны «незабвенные» слова! Как Вы были мне когда-то близки! Как от Вас кружилась голова!.. Скоро полночь. Звуки в доме тише, Но знакомый шорох узнаю. Это где-то доедают мыши Ваши письма — молодость мою...

Бывает лед сильней огня, зима — порой длиннее лета, бывает ночь длиннее дня и тьма вдвойне сильнее света… Так берегись холодных чувств, не то, смотри, застынешь. И люди все, и все дома, где есть тепло покуда, произнесут: пришла зима. Но не поймут откуда.

В том городе, где спят давно, где все вокруг темным-темно — одно, как павшая звезда, в ночи горящее окно — да, там, за густо разлитой многоэтажной темнотой, как бы на целый мир одно, в ночи горящее окно — как свет звезды далекой, свет лампы одинокой.

Кромешный мрак и свет живой — свет лампы или свет свечи — поэзия, вот образ твой — окно, горящее в ночи, твой псевдоним и твой пароль, твоя немеркнущая роль, твое предназначенье, полночное свеченье.

Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин. Только белых мокрых комьев Быстрый промельк моховой, Только крыши, снег, и, кроме Крыш и снега, никого.

Но нежданно по портьере Пробежит сомненья дрожь, - Тишину шагами меря. Ты, как будущность, войдешь. Ты появишься из двери В чем-то белом, без причуд, В чем-то, впрямь из тех материй, Из которых хлопья шьют.

Музыка твоих шагов В тишине лесных снегов. И, как медленная тень, Ты сошла в морозный день. Глубока, как ночь, зима, Снег висит как бахрома... А встающая волна Набегающего сна Вдохновенно разобьет Молодой и тонкий лед. Тонкий лед моей души — Созревающий в тиши...

Пусть завтра кто-то скажет, как отрубит, И в прах развеет все твои мечты. Как страшно, если вдруг тебя разлюбят, Еще страшней, когда разлюбишь ты. Померкнет все, и краски потускнеют И потеряют запах все цветы. Тебя не любят. Есть ли что страшнее? Еще страшней, когда не любишь ты.

Пока ты любишь, жизнь еще прекрасна. Пока страдаешь, ты еще живешь. И день тобою прожит не напрасно, А летний вечер все-таки хорош. Пока ты любишь, это все с тобою, И первый снег, и первая звезда, И вдаль идя дорогой полевою, Ты одинок не будешь никогда.

Любимая, спи... Позабудь, что мы в ссоре. Представь: просыпаемся. Свежесть во всём. Мы в сене. Мы сони.... Бормочется? Видно, устала ворочаться? Ты в сон завернись и окутайся им. Во сне можно делать всё то, что захочется, всё то, что бормочется, если не спим...

Мы живём, как во сне неразгаданном, на одной из удобных планет. Много есть, чего вовсе не надо нам, а того, что нам хочется, нет. В храме пахнет свечами и ладаном, и струится загадочный свет. Верим в то, во что верить не надо нам, ну, а веры действительной нет...

Я занят веселой игрою Я солнечных зайцев ловлю Рву васильки на обоях Их васильками кормлю Красивая женщина моет Окно на втором этаже Я занят весёлой игрою Мне нравится этот сюжет Киваю случайным прохожим По лужам иду напрямик А вечером спрячусь в прихожей Поплачу в чужой воротник

Откуда к нам пришла зима, не знаешь ты, никто не знает. Умолкло все. Она сама холодных губ не разжимает. Она молчит. Внезапно, вдруг упорства ты ее не сломишь. Вот оттого-то каждый звук зимою ты так жадно ловишь...

Благословляю всё, что было, Я лучшей доли не искал. О, сердце, сколько ты любило! О, разум, сколько ты пылал! Пускай и счастие и муки Свой горький положили след, Но в страстной буре, в долгой скуке Я не утратил прежний свет...

Я можу спати будь-де...

Мы соблюдаем правила зимы. Играем мы, не уступая смеху, и, придавая очертанья снегу, приподнимаем белый снег с земли... Мы бабу лепим, только и всего. О, это торжество и удивленье, когда и высота, и удлиненье зависят от движенья твоего...

Что скажу я тебе - ты не слушай, Я ведь так, несерьёзно скажу. Просто я свою бедную душу На ладони твои положу... Ни стихам не поверив, ни прозе, Мы молчим, ничего не сказав, Вот на этом жестоком морозе Доверяя лишь только глазам...

Рассвет декабрьский глядел в окно, Алели робким светом дали… Ему спалось и было все равно, Что мы страдали! Мы слишком молоды, чтобы забыть Того, кто в нас развеял чары. Но, чтоб опять так нежно полюбить — Мы слишком стары!

Всю ніч мело, крутило, Ревіло й завивало, А вранці біло-біло І тихо-тихо стало. Заметені по крони, Ліси стоять, мов храми. На тлі снігів ворони — Єдині темні плями.